зашел в камменты

Коммуна "Новый путь"

Этот пост преследует цель рассказать вам о моём путешествии в одну из первых светских коммун России образованных после развала СССР и наверное последнюю из действующих...(провел я там около 2,5 месяца)
Она находится примерно в 200 км от Питера, недалеко от города Бокситогорск,на въезде в деревню Бочево.
Существует она ещё немало как 30 лет,
Её история,которая будет ниже, написана со слов Николая Пантелеева,её основателя:
Коммуна “Новый путь” образованна 25 марта 1990 года.
На учредительном собрании было 8 человек.В ноябре того же года зарегистрированна как коллективное хозяйство (колхоз) под тем же названием.Цель - взаимопомощь в кризисные 90-е,освоение заброшенных деревень,а главное уход от буржуазного общества,ценностей которого мы не разделяем.Перед каждым коллективом,обособившемся от “цивилизованного” образа жизни встает вопрос - как прожить? Мы пошли по пути создания производственной коммуны,так как считаем,что паразитировать на обществе от которого мы ушли недостаточно.
разного рода “помощь”,”пожертвования” и так далее…
“асканье”(то есть попрошайничество), мы отвергаем и стараемся свести к минимуму зависимость от властей.В идеале - натуральное хозяйство. Однако крайностей надо избегать,но прокормится по крайне мере с нашего хозяйства мы можем.
Были у нас в хозяйстве свиньи,кролики,нутрии,овцы,мускусные утки,перепелки.Были и есть сейчас пчелы,гуси,куры,козы,коровы,кони,и конечно огороды.А так же сбор,переработка и заготовка дикоростущих.
За 30 лет существования судя по нашим гостевым книгам(мы записываем в них тех,кто останавливается у нас на сутки и более)прошло коммуну более 100 человек.
Тех кто жил годами немного,человек 20-25.Сейчас нас 10-12 человек,постоянно живут и регулярно приежают человек 6-8.В планах постройка конюшни,дома собраний и жилого дома.Как перспектива в будущем, переход на экологически чистые источники энергии в частности на солнечные батареи.Коммуна достаточна удалена от ближайшего населенного пункта (9 км),чистый воздух,родниковая вода,нетронутая природа.
Коммуна открыта для желающих и ждет гостей.
Далее я прилагаю свой фотоотчет

ИллюзеДефузируйте это(по желанию и под свою ответственность;)

 Что за заголовок? "IllusionDiffusion" это нейронная сеть которая умеет рисовать вроде как любые картины на основе произвольного контура и текстовой фразы.. 

 Рисовал логотипы ДжойРеактора для другого проекта, и решил сделать подобие в выставки чтобы принять участие сгенерируйте изображение на основе первых двух картинок из этого поста.

 Картинки сбрасывайте в комментарии но только не все что нагенерируете а по одной две,
возможно с кратким описанием чем и как вы генерировали

 Для примера я использовал веб штуку:
https://huggingface.co/spaces/AP123/IllusionDiffusion
это не реклама но результатом я доволен! но с каждым разом картинки становились всё чаще странее...
^использовал в режиме гостя что будет если ссылку откроете я не знаю.



Картинки 1024на1024px .png





~_^ Удачи!

Глава пятнадцатая: Наемник

“Осталось лиг десять, и я наконец-то смогу покинуть Костлидрэя”, - мог бы сказать Аггриг. Но вид остова сгоревшей гостиницы жестоко портил его планы. Трупов не было, зато кровь была повсюду.
- Что здесь могло случиться? – обратившись к Костлидрэю, спросил Аггриг.
- Эти земли под защитой лорда Клайда – старого, богобоязненного грифона, - нахмурившись, ответил он. – Не думаю, что это он сжег гостиницу. И о войне не слышно. Разбойники… или волки.
- А трупы где? - осматривая гостиницу, недоумевал Девон. – Тут только горелые деревяшки. Еще кровь.
- Ее слишком много, и нет даже обглоданной косточки – если говорить о волках. Очень голодных и очень свирепых волках. Да и где это видано, чтоб волки огнем дышали, - добавил Дольф.
- Что за разбойники такие? Они могут убить и ограбить, даже искалечить, но чтобы такое зверство… - ужаснулся Алин.
- А что за гостиница-то была? – подала голос Миа, испуганная до дрожи.
- “Кривая Эвет”. Раньше называлась “Прекрасная Эвет”, в честь возлюбленной лорда Эрика, - пояснил Костлидрэй. – Этот Эрик считался лордом здешних земель. Но во времена Века Скорби принял не ту сторону и потерял все земли, доходы и голову. А вот его бастард, один из всей сотни, принял нужную. С тех пор назло своему отцу бастард переименовал все земли и владения, напоминавшие о нем. Давайте лучше выдвигаться: помочь мы никому не сможем, а те, что сожгли гостиницу и убили хозяев, найти нас могут.
Отправились они из “Белой и Черной Утехи” две недели назад - спустя два дня, как Аггриг повстречал Костлидрэя. Эти самые два дня, лучшие после гибели его сестры, ушли на подготовку. Костлидрэй постоянно торчал на третьем этаже: договаривался с хозяйкой, как позже выяснялось, они обсуждали продажу Мии. “Рабство запрещено на всем Западе”, - упрекнул его Аггриг, уже готовый вынуть меч. “Я не в рабство ее продаю. Здесь обучают лучших жриц любви, и я ее везу сыну лорда Эстора Рейна– он купил ее в пользование, через год вернется. “Мой сын подрастает. Ему нужен достойный опыт в одном любовном деле”, - так писал его лорд-отец”. Купец занимался этим да поиском наемников для сопровождения.
Аггригу же выпала (для него) нелегкая доля. В первую ночь в той гостинице к нему заглянула незваная Малютка Лия. Как он ее ни упрашивал, она не собиралась уходить – только улыбалась, смотря прямо в глаза Аггригу. “Вы обо мне не спрашивали”, - в ту ночь возмущенно упрекнула его она, юркнув к нему под меха. И даже в тот момент, когда она возбудила его своим ловким язычком, он все говорил: “Нет. Мне не положено. Прошу тебя, уйди”. “Вы первый, кто просит меня уйти из его постели”, - в ответ рассмеялась Лия и оседлала его. В ней было так жарко и мокро, что Аггриг не продержался и трех секунд. Но Лия не слезла с него, - а осталась в нем, и как только его член вновь поднялся, продолжила страстно двигаться на нем. Он извергся в нее раз шесть, и только тогда она успокоилась. Лежа с ним в постели, она крепко прижалась к нему, зарывшись в его гриву серебра и стали. “Вы какой-нибудь опальный лорд? У вас такая красивая грива”. “Не лорд”, - с трудом проговорил Аггриг, еле сдерживая гнев и грусть. Как он мог нарушить свой обет?! Он, капитан королевской гвардии. Теперь ему действительно положена казнь на Алом озере, месте предателей.
Утром Лия была еще с ним. Лишь в тот момент он разглядел, как она красива: шерстка у нее очень мягкая и белая, как облако, с четырьмя черными полосами на шее, язык длинный даже для грифонов, глаза широкие, но смотрят они с улыбкой, талия тонкая и сама она маленькая и гибкая. Когда Лия спит, она словно обнимает какого-то. “Вы проснулись раньше меня”, - сонно промурлыкала она, увидев Аггрига, пристально разглядывающего ее. Он вообще не спал – какой добрый сон предателю, лишь кошмары, - однако кивнул.
Весь тот день он провел в размышлениях, часто кляня себя. “Ты нарушил обет. Ты предал свою принцессу. Теперь ты больше не можешь ее любить. Ты обесчестил девушку, нарушив с ней свои слова. Ты… Твое место на Алом озере, предатель”. Он так часто клял себя, что Стиодэф уж наверняка оставил на нем свою метку. Ну и что? Предатели недостойны жизни. А он – один из них.
Когда наступила ночь и гости разошлись по комнатам, Лия пришла к нему снова, в черном тонком шелке. Его мужское естество сразу напряглось, и она не преминула на это указать. Во вторую ночь Лия ему роздыху не давала, страстно целуя его губы и ублажая член. В ту ночь она была такой бойкой, что ее следовало прозвать Тигрицей, а не Малюткой. Солнце их застало соединенными вместе. “Вы вернетесь за мной? Нам нельзя покидать этот дом… Но... Брианна поймет, какой вы хороший. Я ей все расскажу. Она не станет нас разделять, когда все поймет”, - шептала она ему настолько тихо, словно боясь быть услышанной. Аггриг не ответил, и Лия повторила: “Обещайте вернуться за мной. Обещайте…” Он остался глухим к ее мольбам, к ее поцелуям, к ее желанию любить. Лия не смогла выдержать этого и заплакала. Видя ее слезы, Аггригу хотелось обнять Лию, поцеловать, сказать, как он ее любит… Но все это ложь. Аггриг любит одну женщину: Селестию.
Тем же утром приготовления были закончены. Повозку нагрузили травами, купленными в том же борделе, съестными припасами и одной жрицей любви, Мией. Глядя на нее у всякого мужчины невольно сжималось бы сердце: голубая, как чистый лед, в тон глазам, с высокой грудью, большими ястребиными крыльями и хищной мордочкой. Она считалась незаконной дочерью Линмирна, короля восточных грифонов, и цена за нее была королевской. Что бы сказал король Линмирн, узнав, что его дочь, пусть и незаконная, ложится под западных грифонов? Что бы сделал? Король западных грифонов уж точно хохочет, сидя на троне с золотыми орлами. И голос его отдается от Заоблачного Пика, уходя на восток.
Аггриг не стал смеяться, услышав эту новость от Костлидрэя, видя, что в сопровождение пойдут всего трое. Дольф – тощий, облезлый грифон в ярком, можно сказать, шутовском камзоле, до того потертом, что невозможно было точно определить, сколько сотен владельцев его носило, с острым мечом на правом боку и кинжалом на левом; молодой земнопони, Девон, с россыпью красных, в контраст его зеленой шерстки, прыщей на мордочке тоже не вызывал одобрительной улыбки. И сам Аггриг: не то предательский капитан гвардии, не то безземельный рыцарь, не то наемник. Все они, как один, не внушают ни доверия, ни защиты. Прям шутовской эскорт для толстого с янтарем в носу торговца. Самое смешное, что заметил это сам торговец. “Наемник, шут, прислужник, молодая дева и толстяк. Напоминает начало чьей-то шутки”, - сказал он и рассмеялся.
Провожать их вышли несколько девиц в черных одеяниях и сама Брианна. Немолодая женщина с пергаментной кожей и таким же оперением, но в ней еще сохранились и грация, и красота. Пока девушки в черных шелках перешучивались с Мией, облаченной в белое, и Брианна обсуждала дела с Костлидрэем, Аггриг на прощание взглянул на знаменитый бордель, каменное сооружение с трехэтажной пристройкой к белой пятиэтажной башне. Его взгляд упал на его комнату с окном. Случайно ли, волей сердца ли, волей богов ли это случилось – знать никому не дано, - однако он до сих пор сожалеет, что посмел посмотреть в ту сторону. Лия, вся в слезах, смотрела прямо ему в глаза, точно так же, когда они занимались любовью. Услышав свое имя, Аггриг отвернулся и ступил вперед, больше не смея обернуться назад.
В двух дневных переходах им встретилось пепелище покрупнее. Четырехугольная башня с обвалившейся деревянной надстройкой какого-то мелкого лорда стояла в сердце пепла, обгорелых камней, грязи и трупов. Целой кучи трупов.“Скиталец, как же их много”, - гневно подумал Аггриг, оглядывая сгоревшую деревушку. Сгоревших было мало, в основном зарубленные, заколотые, с отрубленными конечностями и без, попадались такие, словно их загрыз какой-то дикий, безумный зверь. В башне лорда нашлись солдаты в доспехах, несколько слуг, двое ребятишек, дочка и сам лорд. Ему отрубили каждую конечность, а голову так изгрызли, что она походила на сплошное кровавое месиво.
- Старый трус! – выругался Девон, пнув голову лорда, и она разлетелась на кровавые ошметки. – Заперся в своей каменной башне вместе со всем гарнизоном, а деревню без защиты оставил.
- Теперь не поймешь, был ли он старым, - сказал Дольф. – Звери сделали свое дело. Убили и его народ, который он должен был защищать, и его домочадцев, и его самого, и даже его малых детей. Ты посмотри, что они сделали с его дочуркой, - шут указал на отрубленную верхнюю половину трупа. – Забрали только нужное.
- Но как они сюда пробрались? – недоумевал Аггриг. – Железную решетку топорами не пробьешь, и крыша заперта железным люком.
- Наверное, один из латников решил, что если он сдаст своего лорда, то его пощадят, - рассудил Девон. – Или просто желал ему смерти, судя по его трусости.
- Не трусость тому была причина, - горько сказал Костлидрэй. – Дочь – все, ради чего он жил. Я знал старого Престона: он бы не бросил жителей деревни, будь его дочь в другом хорошо защищенном месте.
- Все равно, - храбрился Девон, - он мог бы попытаться организовать оборону.
- Это когда же? – уставился на него Аггриг. – Разбойники не возвещают о своем приближении. Только лорды со своими огромными армиями трубят в трубы и бьют в барабаны. Да и то, когда о них уже известно. Я с тобой согласен: как лорд, он был обязан защитить свой народ, однако он был еще и отцом – и когда вступал в брак, давал такой же обет “защищать”. 
Как бы поступил сам Аггриг? Вышел бы и защитил граждан города, или остался бы со своей принцессой? Глупый вопрос. Принцесса Селестия не оставила бы свой народ никогда, и Аггригу выбирать не придется.
- Он мог бы выйти и сразиться с ними, - упорствовал юноша. – Я насчитал двадцать латников. Этого бы хватило.
- Каких там латников, - засмеялся Дольф. – Мужичье вшивое и лишь на троих кольчуги. Можно одеть соломенные чучела и дать им дубинки – и то больше страху. Я помню, как служил лорду Росту. На нас напала одна шайка. Большущая. Тогда Гнилой Лон предложил наделать сотню чучел, - начал рассказывать он, как юноша со злостью глянул на него.
- Лучше умереть храбрым, чем жить трусом, - выпалил Девон и вышел вон.
- Чего это он? – растерялся Дольф. – Я же верно говорю. Чучела порой ценнее каких-то там вшивых мужиков. Гнилой Лон подтвердил бы, и лорд Рой, и Мелкий Зуб, и Шепелявый, и Тучный Пузан, и Дон, и Ларис, и Брук, и Гэлл, и Вэнс… да много еще кто, будь они живы.
- Он просто еще юн, - со слабой улыбкой сказал Костлидрэй. – Все в его возрасте думают, что лорды побеждают разбойников всегда. И что рыцарь – верх благочестия.
“Рыцарь должен быть зерцалом благочестия и справедливости. Таких немного, но есть”, - хотел возразить Аггриг, защитив понятие “рыцарь”, но никак не мог вспомнить хотя бы одного подобного. Даже он, желавший быть истинным рыцарем, нарушил свой обет после долгих и тяжких лет такого пути, не выстояв против соблазна. Верно говаривал его наставник: “Рыцарь – такой же наемник, только с ленточками”.
Ночлег они устроили лишь на следующую ночь – удалившись на почтительное расстояние от сгоревшего поместья. Дольф возражал: “Зачем? Железная решетка цела. Люк цел. Они-то нас сумеют сберечь, в отличие от темного леса, в котором так любят прятаться разбойники. Подумаешь, мертвецы! По мне так, отличная компанию. Лучше, чем самому стать мертвецом”. Алин и Миа на это дружно воскликнули: “Нет!” Костлидрэй решил дело: “Спать с мертвецами дано лишь мертвецам, и дурная это примета. Я не готов всю ночь глазеть на остатки своего друга и труп его дочери, помня, как часто он мне говорил: “Вот подрастет моя Нэя, и можешь брать ее замуж”. Нет, не стану. К тому же, эти звери могут вернуться сюда – может, добычу какую забыли - и неизвестно, как они сюда пробрались. Я настаивать не стану: можешь спать здесь, и твоя служба мне будет окончена, или можешь делать то, что велю я, и твоя служба будет окончена по месту прибытия с той наградой, которую я обещал. Ну так как?”
Стояла холодная и темная ночь. Однако разжечь костер значило бы дать понять на целую милю, что неподалеку есть жизнь. Путники спали, тесно прижавшись друг к дружке – особенно тесно прижимался Алин к Мие, любивший петь ей песни о девичей красоте и прекрасных принцессах. А к Алину так же тесно прижимался Костлидрэй – и его кинжал неподалеку. Первую стражу нес Девон, угрюмый и молчавший всю дорогу с самого поместья Престона. Аггриг спал бы себе спокойно, если б не та выходка парня и не жестокие слова Костлидрэя о рыцарях. И он так похож на него самого…
- Чьи это были слова? - тихо спросил Аггриг, подойдя к парню, сидящему на повозке. Девон сердито жевал салат, замоченный в отваре, и смотрел вдаль, словно высматривая кого-то.
- Какие? – растеряно произнес он.
- “Лучше умереть храбрым, чем жить трусом”, - процитировал Аггриг.
- А, эти. Моего наставника. Он много чего говорил, но эти мне понравились больше всех.
“Мой тоже много чего говорил”.
- Кто был твоим наставником? Какой-нибудь наемник, как ты?
- Вообще-то я оруженосец, - смущенно возразил парень.
- Оруженосец?! - удивился Аггриг. Кого-кого, но оруженосца в подобной компании он не ожидал встретить. – Как звали твоего сира?
- Сир Бриэм, - сказал он и, немного подумав, обеспокоенно добавил: - Тебе зачем? Он все равно мертв.
- Люблю слушать истории о рыцарях, - прилгал Аггриг.
- Вы же наемник…
- Да… наемник, - скрепя сердце подтвердил Аггриг. – Когда-то хотел стать рыцарь.
- Я тоже, - угрюмо сказал Девон.
- Так что сталось с твоим сиром? Почему он тебя не посвятил в рыцари?
- Не успел. Видите ли, - замялся парень, - я из простых. Отец мой рыбак, мать ягоды продавала. А наша деревушка затерялась в самой что ни на есть глуши. Рыба, ягоды, орехи; медведи, волки и лисы – кратко о моей деревни. Сам понимаешь, что все занимались одним и тем же многие века. Отец хотел, чтобы я стал рыбаком, как он, или, как дед, ходил за пчелами. Да, к счастью, в нашу глушь занесло раненного пони в боевом облачении. Моя мать его выхаживала, а вся деревня кормила, пока он достаточно не окреп, чтобы стать на ноги. Позже выяснилось, что он рыцарь, и зовут его Бриэм. На его земли напал соперник – сжег дома, мельницу, его деревянную башню, убил мужиков и забрал баб. Он ехал к своему лорду, Гриру, и тут засада – лучники попали ему в спину и плечо. Хорошо хоть в ногу не попали, иначе бы он не добрался до нас. Через две недели сир стал крепок, как старый дуб, и собрался в путь к лорду Гриру. Сир имел благодарность к нам за спасение его жизни, и не знал, чем нам отплатить, поскольку все потерял. Тогда он предложил взять к себе одного мальчишку в воспитанники. Устроили состязание: учебный бой на палках. Винс превзошел всех. Здоровый он был, как сейчас помню, больше быка вымахал – куда остальным до него. Каким счастливым он был в тот день: все уши нам заливал, как они с сиром одолеют того злодея, что ранил его и отобрал земли; как они будут разъезжать по всей Эквестрии и вылавливать разбойников; как убьют негодяя Даоариаса и перебьют его шайку; как сама принцесса Селестия пожалует им огромный замок. Назавтра они оставили деревню.
При словах о Даоариасе Аггриг до боли сжал челюсти, скрипнув зубами. Из-за этого подонка его обвинили в предательстве. В предательстве! В том, что он якобы его убил отравленным клином. Такого подонка! Сколько грехов на его шкуре, скольких он убил просто лишь для того, чтобы убить, - а Аггрига обвинили в предательстве, не смотря на то, что он его не убивал. Сейчас он должен быть уже мертв, насколько помнил Аггриг слова сира Дельвина, хотя будь Даоариас еще жив, он бы исправил это дело с удовольствием.
- Разве не тебя сир Бриэм должен был выбрать? – не понял Аггриг.
Девон мотнул головой.
- Жеребенком я хворый был. В состязании не участвовал, отец не пустил, и мать с ним, против обыкновения, была согласна. “Посмотри на себя: желтый весь, глаза бледные, губы дрожат - того гляди с ног свалишься. Какое тебе состязание?” – сказал отец мне, - объяснил он и выплюнул жвачку на землю. – Через три года сир вернулся, застав деревню в запустении. Отец, мать, Вилман, Мил Зеленый, Дил, Бэн, Годри… почти все померли. Некоторые уехали, некоторые остались. Сир хотел сообщить матери Винса, что ее сын погиб от руки Лина – того, который напал на его земли, - однако в их доме он застал несколько мальчишек и девочку – меня, Грэма и Мирту. “Где ваши родители?” - спросил сир, а мы ответили: “Умерли”. Узнав, что нас никто не захотел взять к себе, сир предложил отправиться с ним. Мы, конечно, согласились. Потом умерла Мирт, когда мы достигли Ржаной мельницы – ее лихорадило еще с деревни, вот она и умерла. Сир хотел отдать нас в сиротский приют, но когда умер и Грэм от лихорадки, передумал и решил взять меня в оруженосцы. Пробыл я в них недолго… и все равно вспоминаю, как сир учил меня чистить кольчугу, ухаживать за сталью, держать меч и владеть им правильно. Наставлял он меня, как священник, строго и благочестиво. Сир Бриэм тоже умер от лихорадки, через год после Грэма. Началось с того, что он начал плохо спать, потом побледнел и сделался желтым. Прошло месяцев восемь и его затрясло; лихорадка не давала ему покоя ни днем, ни ночью, и он все бормотал про какие-то долги себе под нос. Незадолго до того, когда мы проезжали по землям лорда Грира, его разум помутился, и, волей Скитальца, нас вывело к лорду Гриру, едущему с охоты. Сир узнал его и напомнил ему, какой он жлоб, трус и негодяй, что прибрал его земли себе вместо того, чтобы вернуть законному владельцу. Лорд тут же приказал его вздернуть, и меня бы тоже… - Девон поник, опустив голову, словно желая спрятаться. – Мне не следовало покидать своего сира. Лучше бы я умер храбрым, чем жить трусом, вспоминая тот проклятый день, - шепотом закончил он.
Что на это сказать? Аггриг не знал. Сам бы он ни за что не покинул своего наставника. Умер бы, но не оставил в трудный час. Зная, что Каль Рега сам не вступил бы в бой, в котором он мог бы проиграть наверняка, Аггриг все же отдал бы за него жизнь.
- Ты был мальчиком, - попытался утешить его Аггриг, видя перед собой этого самого мальчика.
- Верно, - согласился Девон. – Я уже на целый год старше и.. и… и я убью этого лорда Грира. Обязательно! Отомщу за сира Бриэма!
Девон, воспрянув духом, резко вскочил, будто собрался прямо сейчас идти и мстить за сира Бриэма. “До чего мы похожи”, - подумал Аггриг, наблюдая, как парень спрыгнул с обоза и вынул меч.
- Клянусь на своем мече, клянусь Скитальцем и его дочерями: покуда я жив, мой долг не станет уплачен до того момента, пока голова лорда Грира не слетит с его шеи, - прокричал парень слишком громко. – Клянусь! Клянусь! Клянусь!
Кучка путников заворочалась, и из нее поднялся Костлидрэй. Его мордочка не сулила ничего доброго, не скрывая гнев под ложной улыбкой.
- Парень, - мягко начал он, - мне больше пятидесяти. Я успел повидать и западных грифонов с их высоченными горами, и восточных с их красочными городами, побывал на Крайнем Востоке и лицезрел тамошние сказочные рынки, где продается абсолютно все, даже бывал разок в подводных чертогах Водяного короля. Однако я не дожил бы до седой гривы, коль бы так горланил, когда по лесу рыщут звери. Скажи мне, ты меня ненавидишь и желаешь моей смерти, старому Костлидрэю?
- Н-нет. – Девон оторопел и его меч упал. – Простите меня. Я, честно, не хотел. Просто… воспоминания…
- Я слышал, о чем вы с Аггригом говорили. Сира Бриэма я не знал, зато лорда Грира знавал. Старый, вечно подозревающий своих вассалов в измене, порой добрый, порой злой. Нельзя предугадать, что он выкинет. Однако сильно сомневаюсь, что другой лорд поступил бы иначе, когда его называют негодяем при свите. Сир Бриэм сам виноват.
- Он был благороднейшим рыцарем. Теперь таких больше нет. Лорд Грир сам нарушил закон.
- Лорд Грир как дал сиру Бриэму земли, так и забрал их. Его не в чем упрекать.
- Есть в чем, - вступился за парня Аггриг. – Лорд Грир убил рыцаря. В Эквестрии запрещено убивать без согласия обеих принцесс, самое строгое наказание – изгнание, которое положено лорду Гриру. Если об убийстве рассказать принцессе Селестии, она точно накажет лорда за смертоубийство.
- Накажет? – усмехнулся Костлидрэй. – Наша принцесса Селестия добрая и славная, не спорю, но не полная дура, чтобы изгонять лордов, особенно таких могущественных как Грир. Пожурит его, не боле. Тому и примеры есть: лорд Джеральд, один из знаменосцев лорда Аэтия Блада, повесил тридцать мужиков за то, что они его подворовывали. Принцесса Селестия об этом узнала, и знаешь, что она сделала? – при этих словах он задержал взгляд на Аггриге. Его сердце упало. “Я был в тот день с принцессой. Неужто он меня знает?!” – Принцесса велела снять их и сжечь, с лорда – по серебряному биту за каждого убитого. Мечи стоят куда дороже, если не говорить о совсем уж дешевой стали.
- Да… Но… - Девон, видно, не знал, что еще сказать.
- Я не говорил, что твой сир Бриэм злодей, - я говорю, что только дурак станет оскорблять своего господина. Иди лучше спать, пускай Алин несет стражу. Быть может, недосып станет для него уроком, и он, - Костлидрэй показал на певца, который почти забрался на девушку, - перестанет лезть к Мие. Можешь взять из крайней правой бочки одно сонное яблоко, раз тебя беспокоит прошлое. Не больше, они очень ценные, - предложил он и направился к Алину.
Певец ворочался и, как очень осторожный червь, словно взбирался на девушку. Мия сладко спала, отвернувшись от него, и ее будто не тревожили ворочания Алина. Костлидрэй навис над ним, как палач над насильником.
- Не спится? - грозно произнес он. Алин приоткрыл глаза. – Миа – очень ценна. А ты, мне сдается, собираешься ее попортить. Когда мы тебя встретили на Нижнем Перепутье, ты пообещал, что добавишь нашей компании музыку, если мы тебе разрешим присоединиться к нам. Что теперь? Зачем ты к ней липнешь?
- Что вы, что вы. Я просто спал, - сонно пролепетал певец.
- Ты на нее почти забрался, - не поверил Костлидрэй, подозрительно сощурив глаза.
- Плохо сплю. Те ужасы, что мы видели в поместье Престона, тревожат мое воображение.
- Плохо спишь? – раздраженно повторил Костлидрэй. - Ну так ступай, вторая стража твоя.
- Как моя? Ведь должен Аггриг…
- Неважно. Тебя все равно беспокоят кошмары, так зачем понапрасну тревожить Аггрига? Иди, давай.
Алин что-то проворчал, но перечить больше не стал.
- У меня нет меча, - заметил он.
- Он тебе не нужен: просто разбуди нас, если кого-то заметишь.
- Слышал Костлидрэя, возьми сонное яблоко и ложись спать, - обратился Аггриг к Девону. – Неизвестно, сколько нам еще идти и, возможно, звери нам-таки встретятся и завяжется бой. Лучше всего хорошенько выспаться перед смертью.
- Перед смертью?! – Голос Девона дрогнул.
“Если они перебили всю деревню вместе с лордом и его латниками, то такой мелкий отряд им на зубок”, - подумал Аггриг, но страшить парня после тяжелых воспоминаний не желал, зная толк подобным воспоминаниям, и потому сказал:
- Не бойся. Они наверняка понесли потери после всех нападений на округу – мы их обязательно одолеем. – Аггриг помедлил, обдумывая дальнейшие слова. – Если хочешь, я могу научить тебя мастерству меча.
- Ты же наемник, - усомнился Девон.
- Наемник, - в очередной раз подтвердил Аггриг. Если ему еще раз придется подтвердить, что он наемник, вероятно, он больше не сможет солгать. Рыцари вообще не должны лгать. – Разве наемник не может быть таким же искусным мечником, как рыцарь?
- Нет, - без запинки ответил парень.
Нет? Что бы он сказал, увидев, насколько искусен Каль Рега в мече? Однажды он одолел двух минотавров, огромных и злобных, разом, и Аггриг живо это помнил.
- Там увидим, насколько может быть хорош наемник. Ты согласен, или нет?

кароч котаны, зашел на http://www.pvsfms.ru/. Думаю, дай зайду на сайт ФМС по Кемеровской области -> http://pvs42.ru/. А его либо не продлили, либо хакнули.

представляю на суд реакторский своё, так сказать, творчество.

здесь изложен кусок ворда мною набранный, в котором рассказывается ещё не до конца придуманная история одного храмовника

Открыв глаза, встав и проморгавшись от непривычно яркого света, я увидел комнату большую и просторную, как главный зал в центральном храме, где обычно проходили собрания совета. Поперёк комнаты стояли в несколько рядов металлические стулья синего цвета, как будто выкованные из одного прута извивающегося змейкой, он плавно переходил из ножек в сиденье, затем в спинку, проходя по верхней кромке, загибаясь вниз, сиденье и спинка были сделаны из пластин в которых были проделаны круглые отверстия, да так часто, что можно было позавидовать умению и выдержки кузнеца, сделать столько стульев в каждом столько отверстий и все на одинаковых расстояниях в ровных рядах. Стулья были скреплены по шесть в ряд и стояли на полу покрытом квадратными каменными плитами. Потолок был весь белый и светился ровным холодным светом, от него ни чем не пахло, даже магии не чувствовалось.
На стульях сидело множество людей, одни были в доспехах, другие в одежде простолюдинов, несколько магов и группа храмовников. Все сбились в кучки и разговаривали о чём то о своём. Направившись к последним, я увидел серый с синим потрёпанный балахон одетый на худощавое тело, над которым на шеи скрытой за складками воротника торчала голова не молодого уже человека, но ещё не старого, короткие тёмные волосы, уже тронутые сединой, появившиеся морщинки бороздили лоб, ровный тонкий нос, и такие же тонкие ровные губы синего цвета, завершали картину жёлтые улыбающиеся глаза.
Всё бы вроде ничего вот только головы не должно было быть! Я потянулся к мечу, поднимая руку со щитом, и только сейчас обнаружил что их нет, человек засмеялся и пригласил меня сесть рядом с ним. Не знаю почему, но я пошёл в его сторону и сел рядом с ним.
– Вот мы и снова встретились.
– Не скажу что я рад этой встрече.
– А я напротив, ну так что было после?
– После чего? После того как тебе отрубили голову на плахе?! Это я хотел спросить, как ты снова вернул её на место! И как я здесь оказался? И что это за место? И где моё снаряжение?
– Ну-ну, успокойся, не кричи так и, пожалуйста, избавь меня от глупых вопросов, сам подумай, вот что последнее ты помнишь?
Я начал вспоминать: жажда, боль, усталость, магический треск, вонь разлагающегося тела, запах серы, лязг оружия, рёв демонов, гром, шипение кислоты разъедающей плоть, крики раненых, рёв рога, сигнализирующего резервам вступить в бой. Наконец радость- мы продержались, магам больше некуда деваться, они измотаны, сломлены, а теперь им некуда больше отступать, победа за нами. Поле боя светлеет. Что это? Тени укорачиваются и исчезают, на небе сияет второе солнце, оно приближается. Крики страха, команда к отступлению, да куда уж там. Я, опустив меч и щит, смотрю в лицо своей смерти, на поле боя падает метеорит. Удар, поле боя улетает вдаль, доспехи плавятся, причиняя ужасную боль. Удар и темнота... я умер.
– Где я?
– Не знаю, что-то вроде чистилища.
– Что дальше? Мы пойдём на суд божий, он перечислит все наши грехи, благие дела и решит, куда нас отправить?
– Возможно.
– Ты, как всегда, ни одного внятного ответа.
– Ты тоже не сильно изменился, всё так же не ищешь окольных путей и ждёшь такого же прямого ответа как твой меч. Ну, так что было после моей смерти?
– Ну... там... Как же тяжело вспоминать.
– Не волнуйся, так со всеми, это как вспоминать сон. Начни сначала.

***

Сколько себя помню, всегда хотел стать магом. Но я жил в бедной семье в деревне, в самой глубокой глуши, хоть и в центре империи, а здесь столько лесов, что не деревню, а целую страну можно спрятать. Отец был кузнецом, мать знахаркой, до ближайшей башни магов полмесяца дороги, да собственно и дороги то не было. Жили натуральным хозяйством, благо рядом была речушка и совсем не большая жила железа, поля сами вырубали в лесу и возделывали, с нас даже налоги не собирали. Говорили с нас нечего взять, да и нам от империи ничего не надо.
Когда мне исполнилось тринадцать лет, случился, пожар на мельнице, выгорело полдеревни, в том пожаре погибли и мои родители. После пожара, в деревни меня больше ничего не держало, собрал все свои оставшиеся пожитки и отправился в путь. На восьмой день я вышел к тракту и пошёл в сторону города. Когда до него оставалось три дня пути, на дороге я увидел перевернувшийся фургон моих соседей. Рядом лежали три обгорелых тела: супругов и их трёх летней дочери. Несчастные отправились на неделю раньше меня по просеке трёх летней давности.
Ранее Наместник собирался построить дорогу, но его сместили «за притеснение прав дворянства», на самом же деле он настойчиво просил денег на постройку сиротских и доходных домов у состоятельных людей.
Его заменили на одного из тех, кто развлекался, загоняя гончими своих слуг ради забавы и обдирал до нитки своих работников. Единственной управой на него была гильдия магов, но после безвременной кончины высокого мага, брат Наместника стал во главе отделения гильдии. Жизнь совсем стала скверной. Обойдя фургон, я увидел указ прибитый к днищу.
"Именем святого Наместника наделенному властью от Императора, объявляю этих разбойников виновными в неуплате налогов за пятнадцать лет или более. Наказание - смерть, избежать которую можно уплатив долг и штраф по сто монет серебром за каждый год неуплаты.
Приговор приведен в исполнение гильдией магов".
Полторы тысячи монет серебром, да таких денег нет и во всей деревне не то, что у бедной семьи! Указ подписан Наместником, управлением стражи города и отмечен печатью гильдии магов.
Последний раз сборщики приезжали в деревню восемнадцать лет назад, в летопись вносились дети, достигшие пятилетнего возраста, потому что многие умирали от болезней до пяти лет, и заносить их в летопись – только чернила тратить. Поскольку сборщиков не было так давно, меня в летописях и быть не могло. Значит я могу представится странником и меня, надеюсь, не постигнет участь этих несчастных.
Тогда меня не тяготила смерть, ни близких, ни чужих людей, наверно это не правильно, но что есть, то есть. Обшарив повозку на предмет ценных путнику вещей я естественно ничего не нашёл, закопал тела в придорожном лесу и пошёл дальше своим путём. Встав на ночёвку на опушке, я сначала не придал значения тишине леса, а когда обратил на это внимание, на меня уже смотрело несколько натянутых луков. Самый широкоплечий, высокий и узколобый, со сломанным носом человек, лысый и с густой, неухоженной рыжей бородой направился ко мне.
– Так-так кто это у нас тут? Ребята не тот ли это мальчишка, который нарушил указ Наместника, закопав преступников?
– Да кажись он. – Ответил ему гнусавым голосом толстый низкий со свинячьими глазками парень.
– Нет, это был не я, – Твёрдо ответил я вставая – сегодня я закапывал честных людей, фермеров из моей деревни.
– Которые не платили налоги больше двадцати лет. На такое способны либо те, кто убивает сборщиков, либо те кто прячется по лесам, по пойму фермеры не относятся нет к тем ни к другим.
– А бывает так что, сборщики налогов не заглядывают в такую глушь как наша бедная деревня, десять дней по недостроенному тракту ради пары серебряных – не самое приятное занятие. Последний раз такие глупцы находились как раз почти двадцать лет назад.
– Далеко же ты идёшь. Позволь узнать зачем, перед тем как мы – честные разбойники, заберём у тебя всё ценное, возможно даже жизнь.
– Я хочу стать магом и поэтому иду в гильдию учиться.
– Ха-ха-ха!
Все без исключения разбойники разразились смехом, да таким громким, что в ушах заложило.
– Насмешил ты нас, давно такого не было, беги, давай пока я не передумал. Стать магом, хех!
Я быстро собрал свои пожитки, которых было не много и поспешил в сторону дороги, вышел я на неё когда солнце село, но луна ещё не взошла, решил посидеть у дерева подождать луну, но только прислонился к коре, тут же забылся сном.

***

– Ну что? – спросил меня маг, сидевший рядом со мной – что вспомнилось?
– События более чем сорокалетней давности, как я ушёл из родной деревни, в город, следуя своей мечте.
– Наверно родители были рады за тебя?
– Они как раз умерли перед этим и так сказать освободили меня от обязательств оставаться дома.
– А какая была у тебя мечта?
– А хотел стать магом, да-да судьба не лишена иронии. – Отвечая на удивлённое выражение лица собеседника, добавил я.
– А в какой глуши нужно жить что бы ни знать что в гильдию не берут тех кто просто «хочет» стать магом.
– Там куда сборщики налогов не ездят по двадцать лет, да я этого не знал.

***

На входе в город стражники отобрали последние медяки в уплату «пошлины», и я без гроша в кармане, решил не теряя времени, отправился сразу к гильдии, по дороге переодевшись из дорожной одежды в чистую, в какой-то подворотне.
Здание гильдии было прекрасным – башня из чёрного как сажа камня с такой высотой, что её было видно ещё тогда, когда ворот не было на горизонте. Двери были из красного дерева обиты серебряными украшениями в виде драконов, дышащих огнем, сделанным из золота, над воротами в каменной арке был выбить девиз гильдии «мы можем много, но не всё» последние слова были выбиты глубже и четче читались.
Двери не смотря на свой массивный вид весьма легко подались и открылись. Приёмная была весьма просто обставлена, никаких золотых украшений, картин в тяжелых рамах и прочего, в центре стоял массивный дубовый стол, на нем стопки бумаги, чернильница, перья, и светильник с зелёной крышкой из под которой лился ровный жёлтый свет. За столом сидел пожилой человек передним лежала пара листов бумаги, маг писал пером на одном из них, а по второму гусиное перо ходило само, как по волшебству повторяя движение руки мужчины, сначала это меня испугало, а потом по забавило.
– Слушаю вас молодой человек. – Сказал этот старик, отодвигая лист с пером в сторону, которое не перестало писать и время от времени окунаться в чернильницу, голос у него был не приятный, скрипучий и высокий.
– Я хотел бы стать магом.
Старик чуть из-за стола не выпрыгнул, глаза его округлились, рот открылся в гримасе удивления, это продолжалась не дольше пары секунд, затем его лицо налилось кровью, ровно как и глаза, удивление перешло в гнев.
– Что вы себе позволяете! Кто вы такой! Что бы говорить чего вы хотите!
– Прошу меня простить, но я не понимаю, чем я вас разгневал. Я сын кузнеца и странствую... – начал было я оправдываться, но меня тут же перебили.
– Пошёл вон и что бы духу твоего здесь не было! Иначе я разорву тебя на кусочки, а потом сожму так, что ты поместишься в курительную трубку!
Я решил не выяснять, чем же я так провинился и выбежал из зала на улицу, двери за мной захлопнулись. Возвращаться мне некуда и решив остаться в городе, я пошёл искать ночлег, найдя таверну я подумал, что не плохо было бы попроситься на постой, но денег у меня не было и я решил отплатить так сказать натурой. Я обратился с этим предложением к человеку за стойкой. Сойдясь на мытье полов, чисткой конюшен и ночлегом на чердаке с обедом и небольшим завтраком, из холодного ужина, оставшегося в котле.
Моя комната была запущена, судя по всему, она служила складом старого хлама. В углу стояла проваленная кровать, стульев было много, но почти все сломанные, пара столов. Выполнив свои обязательства, я начал прибираться на своём чердаке, после уборки стало понятно, что комната вполне пристойна и это мой дом на неопределенный срок.
Я даже не задумывался, что делать, если меня не возьмут в маги и чем займусь, но теперь это случилось и теперь я не знаю что делать. Прошли пять долгих лет, все эти годы я выполнял свои условия договора с трактирщиком, в перерывах я ходил в кузню, что располагалась в паре кварталов, и там помогал подмастерьем, разгружал уголь, метал, иногда помогал кузнецу с простыми заказами.
Мой чердак начал обживаться становиться более уютным, появился цветок, маленький коврик. Ещё пара заказов и я смогу обновить себе койку. За это время я сдружился только с кухаркой, она несколько раз пыталась меня сосватать и постоянно говорила, что такой красивый парень и без жёны. А я оправдывался, что я и сам еле свожу концы с концами, а жену уж точно нечем кормить будет, да и рановато мне ещё. На самом деле я просто отнекивался и никогда не думал о женитьбе.
Как мне хотелось, чтобы в один прекрасный день всё изменилось. Но этот день всё никак не наступал, но вот однажды я, наконец, дождался, выполнив заказ у кузнеца отправился к столяру за новой койкой, это стоило мне несколько дешевле чем рассчитывалось и я решил это отметить, вечером после всех своих обязанностей, спустившись в зал таверны и к удивлению хозяина заказал кружку пенного. Впервые за долгие десять лет я снова пил этот напиток, который мне так понравился, когда то отец давал мне попробовать его только по большим праздникам, в последний раз это был праздник урожая в конце голодного года.
Я редко спускался в зал, когда здесь ещё были посетители, но мне показалось что сегодня здесь особенно шумно. Хозяин таверны был в хорошем расположении духа и на угрюмом уже не молодом лице мелькала улыбка, это подтверждало мои предположения.
Сам он был широк в плечах, высок и лет тридцать назад у него наверняка отбоя не было от поклонниц. Его жена – хозяйка таверны, шустро перемещалась между мужчинами, уже на веселе, с подносами на коих были кружки с пивом и тарелки с едой, мелькнула мысль что завтрак будет хорош если всё под чистую не съедят посетители, с начала я не обратил внимания на то что все посетители мужчины и все как один крупного телосложения, у многих имеются шрамы. Пробега мимо хозяйка сказала что кузнец ждёт меня завтра по раньше. Я допив пиво отправился спать.
Придя в кузницу, я обнаружил кузнеца уже за работой, что ему было не свойственно. Посмотрев на кучу угля я понял, что кузнец сегодня вообще не спал, я взял тачку, чтобы сходить за углем, но кузнец остановил меня.
– Ты уже пять лет таскаешь уголь, пора заняться делом, одень фартук и иди сюда. С этого дня будешь моим полноправным учеником, работать в таверне будет некогда, но с хозяином я договорился, и койка у тебя останется. С едой у меня не получилось договориться, так что обедать будешь со мной.
К тому времени я уже умел делать ножи, сковороды, заготовки для подков и сам сделал пару котлов. Так и начался тот долгожданный перелом в моей жизни, если бы я тогда знал, что со мной будет дальше и куда меня это приведёт... а что если бы и знал? Ничего не изменил бы, да и выбора особого не было.
Основы я уже освоил, так что обучение не заняло много времени, через три года я уже умел делать все что умел и мой учитель, начиная от кухонных ножей и заканчивая броней для тяжёлой конницы, конечно не так хорошо как мастер, но всё же.
Жизнь начала налаживаться, появились деньги в кармане, я сменить одежду, обзавёлся парой пристойных сапог. Сейчас с уверенностью не скажу, но мне кажется, что дочь кузнеца строила мне глазки. С каждым днём моё умение улучшалось, всё чаще и чаще клиенты возвращались с благодарностями и новыми заказами, кузнец начал шутить, что ему в кузне не место с таким умельцем как я. Кузница стала моей новой жизнью, я приходил с рассветом и уходил глубокой ночью.
Мой чердак всё больше походил на нормальную комнату. Жизнь наладилась, так я думал. Но вскоре прибыл глашатай Императора с указом, о том, что все военные люди должны собраться перед поместьем Наместника, для набора в армию. Хоть я и не был военным человеком, я решил посмотреть, что же будет на площади перед имением. Да, имением назвать дом Наместника язык не поворачивался. Это дворец с золотыми фасадами, пятью шпилями с позолоченными символами империи – грифонами,. На площади народу было битком, похоже не я один решил посмотреть, прислушался к разговору двух баб:
– Три года и опять, да сколько можно!
– И не говори, мой муж глаза лишился в прошлой войне, а в этом году и сына могут забрать! Как я за него переживаю!
– Интересно, с кем опять воевать будем? У нас со всеми уже «вековые миры» подписаны.
– Говорят на западе, соседи шалят, войска собирают.
– А ты откуда знаешь?
– Да у меня же брат там торговец, торгует с ними, говорит гарнизоны в пограничных крепостях битком набиты и не пьяницами, а бывалыми вояками.
– Да ты что!
– Ага, а ещё пишет, что магов видел, в серых мантиях!
– Ох ты, Боже мой! Неужто некроманты?
– Ну а кто кроме них из магов в сером ходит?
За все восемь лет, что я в городе только одному человеку сказал, зачем я пришел сюда, хозяину таверны, он посмотрел на меня как на сумасшедшего и посоветовал никому об этом не рассказывать. Я ещё не знал кто такие некроманты, тогда мне было известно только то, что они маги наших врагов. При этом я был уверен что и у нас есть маги способные вести бой, ах как мне хотелось оказаться среди них, но сегодня меня ждала работа, если начинается война, значит нужны доспехи и мечи, и кроме как кузнецу их некому сделать, а после боя – починить. Мои мысли прервались человеком стоящем на балконе дворца Наместника, это был глашатай Императора и похоже он читал приказ его святейшества о призыве на военную службу.
– … На военную службу призываются рыцари... – Дальше поимённый список всех рыцарей. Пока он зачитывал имена, я заметил на балконе толстого и низкого человека – Наместника, одет он был в шелка расшитые золотом, с дорогими украшениями, там были и перстни, и ожерелья. Но самым дорогим была диадема из чистого золота с драгоценными камнями, почти уверен что на ней были выгравированы герб города и грифон. – Символы Империи и земель коими управляет носитель сего украшения. – … Так же на военную службу призываются оруженосцы и доблестные воины... – Пока зачитывался список воинов я рассматривал самого глашатая. Одежда у него была дорожная хоть и дорогая, шляпа – треуголка из красного бархата расшитая золотом, на груди красовался сверкая блеском рубинов и бриллиантов брелок, наверняка именно он показывал должность этого человека, дающий власть и защиту, но не меньшую ответственность. – … На военную службу призываются рекруты … – Дальше имена рекрутов, я так понял, что это были совсем молодые парни, которых в первый раз отпускали на войну матери, так как после каждого имени слышались причитания, и вопли их матерей. Пока зачитывался третий список я рассматривал человека, который был одет в доспех сияющий на солнце, доспех был средним, он уже закрывал всё тело, но металл был не толстым и при желании копьём или стрелой из тяжелого арбалета можно его было бы пробить, на нагруднике красовался герб, я такого не знал, хотя у нас останавливалось много господ, с гербами на мантиях, что бы подковать лошадь. Это был щит на котором изображена ладонь с ромбом на ней, герб светился. – … Так же все желающие вступить в армию его святейшества могут записаться у вербовщика на базарной площади.
Глашатай отошел вглубь балкона, уступая место воину в сверкающих доспехах.
– Граждане этого великого города! Я надеюсь на то, что вы исполните свой долг перед Империей и послужите на совесть в её славу! Но я здесь не для того что бы агитировать вас, мне нужен кузнец, и не просто кузнец, а мастер! Есть ли у вас в городе такой?
Толпа помолчала несколько секунд, затем послышались выкрики:
– Самая лучшая кузня это та, что у северных ворот!
– Да! Лучше не найдёшь!
– У западных ворот тоже кузня не плоха!
Так продолжалось минут пять, затем воин жестом показал, что услышал толпу и более в совете не нуждается. Все начали расходиться по домам, а я пошел в кузню, хоть кузнец и дал мне на сегодня отгул, мне всё равно не куда больше идти. Ближе к вечеру, когда я уже собирался идти на свой чердак, ко мне в кузню в сопровождении наставника зашел тот самый воин.
– Ну, где ты ходишь? Мы с рыцарь-капитаном тебя уже битый час дожидаемся в таверне!
– Я здесь был весь день, вы же знаете, что мне некуда больше пойти, да и не зачем.
– У рыцарь-капитана есть дело к тебе.
– Слушаю вас?
Вблизи рука на гербе действительно светилась, а ромб был тёмным, доспехи были из голубоватого металла или нет? Вот синева пошла рябью! Они зачарованы. Рыцарь видимо заметил что я с интересом, превышающим рамки дозволенного разглядываю его доспех и спросил.
– Что-то не так с доспехом? – и его лицо человека лет сорока – сорока пяти, с добродушной улыбкой, серыми глазами, носом... который был обезображен ожогом, но не огнём, а каким то другим, наверно кислотным, я слышал что есть твари у которых слюна вызывает ожоги, но никогда не думал что это так страшно! Ожог был на половину лица от носа по щеке и за ухо, там, где должны были начаться волосы так же был только рубец. Я заставил себя оторвать взгляд от лица, и он сам перенёсся на волосы черного цвета, другой висок был покрыт сединой. Понимая, что молчу уже неловко долго я сморозил, что первое попалось на ум.
– Никогда не видел раньше такого герба, и такого доспеха тоже, – подумав спросил – он зачарован ведь так?
– Ха-ха, ты мне нравишься парень, профессиональный интерес да? – я начал было отвечать, но когда он продолжил я понял что вопрос не требовал ответа – Вашу кузню народ выбрал как лучшую и я хочу проверить так ли это. Вот тебе задание мне нужен меч и перчатка на правую руку.
– А меч полуторный или нет? А перчатка? Она должна быть к какому доспеху?
– А он мне всё больше нравится! – обращаясь к мастеру сказал капитан – Меч обычный пехотный, перчатка к среднему доспеху.
– Может быть, будут предпочтения или особые указания?
– Ничего такого, что ты можешь выполнить. Когда будет готово принесёшь сам в дом наместника, скажешь по заказу храмовника.
С начала я подумал, что он меня оскорбил, но потом поняв, что сам зачаровать доспехи никогда не смогу понял, что это ничуть ни стыдно, не выполнить пожелания рыцарь-капитана храмовников.
Храмовники кто это? Кажется, мать что-то рассказывала о них, вроде как это рыцари, посвятившие себя служению церкви и в основном занимаются тем что противостоят магам. Это интересно, ведь они сами, получается, прибегают к магии, зачаровывая доспехи? Ладно, решил я, будет свободное время пойду в библиотеку и почитаю про них или лучше схожу в церковь и там поспрашиваю у служителей.
Угли ещё не остыли, сам я никогда не уставал за работой, так что я немедля взялся за работу. Взяв самый лучший метал, какой был, уголь выбирал по камешку, чтобы жарче горел, и немного перхоти демона. Удивительное вещество, случайно встретив торговца диковинами, у таверны, выторговал у него за пять Серебряков, все своё сбережение и обещал подковать его лошадь бесплатно, правда он так и не пришел, но порошок красно-оранжевого цвета всегда был теплым и если его положить в тонкую кожу он однажды её прожжет, я так однажды чуть кузню не спалил. Мастер был рад, когда узнал что я приобрёл, сказал что это очень редкая штука, но жару от неё как от вулкана, однажды я сыпанул горсть и чуть не расплавил почти готовое изделие, потом оно как глина поддаётся рукам поддавалось молоту. Я решил, что это будет обычный прямой меч, без всяких красивых гард и гравировок, вытянув прут, согнул его пополам и перекрутил, сковав его в одно целое, сделал деревянную рукоять, яблоко сделал в форме ромба как на гербе храмовников. С перчаткой было несколько сложнее я всё-таки решил сделать на ней гравировку, но воспроизвести герб храмовников по памяти не смог, пока делал перчатку которая состояла из двух пластин, вроде лепестков розы оборачивающихся вокруг руки с внешней стороны и одного с внутренней, на суставах в пальцах решил сделать шипы, какая же роза без шипов?
Наступило утро и я отправился в церковь, надеясь там найти символику ордена и узнать что-нибудь о них, символики у церковников не нашлось, а про сам орден толком я так ничего и не узнал. В библиотеке я нашел символику и девиз «мы можем всё то, чего не могут другие», он, как мне показалось тогда, ставиться в противовес девизу гильдии магов, переписав девиз и перерисовав герб, я отправился назад в кузницу, там я обнаружил своего наставника рассматривающего мою работу.
– Недурно, ты с каждым днём работаешь всё лучше.
– Спасибо за похвалу, но я ещё не закончил, как завершу обязательно вам покажу.
– Как знаешь.
Пожав плечами он вышел из кузни с тачкой, последнее время я стал замечать что он делает мою работу, носит уголь, металл, делает заготовки, когда я пытаюсь сделать свою работу сам, он говорит, что негоже мастеру делать работу подмастерья, а сам продолжает давать мне наставления, но молот в руки не берёт уже примерно пол года. Я начал делать гравировку на перчатке, сделав несколько лепестков розы на пластинах, и стебли на пальцах, на самом большом лепестке по середине внешней пластины я выгравировал герб храмовников. Посмотрев на работу, решился всё-таки и сделал надпись на клинке, вся она не поместилась бы на одной стороне клинка и я сделал на обеих сторонах, разделив на две части так что, на одной было «мы можем всё» а на другой «то, чего не могут другие».
Проспав пол дня, и пообедав отправился к Наместнику, на пороге меня встретил слуга сказав ему что я по заказу храмовника, меня провели в подвал, в оружейную, по дороге я увидел столько шедевров кузнечного дела, что хватило бы вооружить полк, спросив у слуги чьи это доспехи и оружие он сказал что это всё принадлежит Наместнику, я подумал что он при всём желании не залезет в эти доспехи и не смоет поднять и трети этих мечей, и ни за каким щитом не прикроется, в общем я так и остался гадать зачем ему это всё. Придя в комнату для тренировок, я увидел и второго кузнеца, и у него так же как и у меня был меч и рукавица, только вот меч был полуторный, а рукавица из стали, в полсантиметра толщиной, походила больше на варежку.

Не так давно на реакторе запостили "рекламку" этой замечательной программы IOGraph. Я установил ее себе и решил посмотреть что получиться. Получилось весьма забавно. Вот на этой картинке я серфил интернеты, а конкретно youtube.

С годик назад владел я небольшой фирмочкой по поставкам экзотических фруктов и овощей из-за бугра. Заказывали всякую экзотику из Тайланда, Израиля, Египта и Норвегии, а потом развозили по заказчикам. Очень хорошая тян с Реактора вдохновила сделать краткий ликбез по экзотическим фруктам, которыми я занимался. Фото будут в основном из сети, но парочку моих личных прикреплю. Итак, погнали.

Рамбутан:
Довольно часто встречается и в наших магазинах, но отпугивает покупателей своим странным видом. Легко чистится, по вкусу напоминает наши сливы с кислинкой.

№42

Сначала я рисовал кхорнита, но неожиданно его ноги не влезали на листок, поэтому я нарисовал его до колен и добавил надпись
А потом появилась идея изобразить также адептов остальных богов, чтобы получилось что-то вроде агитационных плакатов. Вот.

124 выпуск из двух частей