без агентства

Немного боли в моя дырка задница

Кейра Мерц в сериале и игре.

Энола Холмс 2

доктор Ватсон

Келебримбор здорового человека эльфа:

Келебримбор курильщика:

Когда Нанна возвращается с одной смены в красной зоне, ей кажется, что отдохнуть после такого невозможно, что теперь ей никогда не захочется никуда выходить

После восьми часов в защитном костюме, респираторе, очках, без еды и воды тяжело даже просто двигаться. Респиратор плотно прилегает к лицу, он безопаснее, чем маска, но так сдавливает голову, что голова тут же начинает болеть

Очки тоже не лучший друг фотографа, все время запотевают, но, говорит Нанна, потом смотришь на некоторые фотографии и думаешь: «Даже хорошо, что запотевают. Не все так четко видно»

Фотограф Нанна Хайтман (агентство MAGNUM) провела несколько дней в красной зоне в 52-й больнице. Она снимала работу врачей, их портреты после 24-часовой смены в красной зоне, уставших медсестер, пациентов (если они на это соглашались), стены реанимации, полупрозрачных от слабости людей на выписках

Фото: Nanna Heitmann/MAGNUM PHOTOS

Регистратура

Врачи и медсестры поздравляют пациентов больницы с Днем Победы. В отделениях лежат 21 ветеран войны и более 100 детей войны

9 мая врачи пели фронтовые песни под гитару для ветеранов и детей войны

«Меня это поразило, — говорит Нанна. — Они уже пережили войну и вот теперь переживают эпидемию». И сколько продлится эпидемия, пока неизвестно

От вируса по-прежнему нет никакого специфического лечения, врачи стараются снизить травматизацию легких и помочь пациентам пережить течение болезни. Они уже не следуют строгим протоколам первых дней, информация об эффективности тех или иных лекарств все время обновляется и в разных случаях срабатывают разные схемы

Домой выписывают сразу, как только пациент может обойтись без кислорода, чтобы дать шанс следующему. После выписки люди еще очень слабы, впереди месяцы восстановления, но в красной зоне их никто не встречает, нельзя. Волонтеры отвозят их домой на специальных машинах

Нанна говорит, что хотела бы снять как можно больше выписок, хотела бы поехать с этими людьми к их семьям: «Я на них смотрю, особенно на стариков, и думаю: что дальше, кто за ними ухаживает?»

Медсестры проверяют медикаменты, предназначенные для пациентов с COVID-19

Сложнее всего снимать в реанимации и работу скорой помощи

Самые напряженные моменты фотографировать нельзя, чтобы не отвлечь даже случайным движением

«Врач, который привел меня, сказал: “Давай просто так стой и смотри”. А я сказала: “Нет, просто так я не могу на это смотреть”. Мне слишком страшно. Фотоаппарат — это хоть какая-то дистанция. Когда я снимаю, я могу думать о том, как сделать хороший кадр, а не о том, что происходит вокруг

Думаю, если бы врачи просто стояли и смотрели, они бы тоже не выдержали. Они справляются только потому, что работают, потому что бросаются на помощь пациентам»

Медсестра во время сложного кесарева сечения у пациентки с врастанием плаценты

Новорожденный и его мама после кесарева сечения с врастанием плаценты

Новорожденный

Подготовка кроватей к дезинфекции

Аквариум в кабинете хирурга Александра Ванюкова

«В самый первый день, когда я снимала в реанимации, люди умирали при мне, я их видела, вот только что видела. И когда одного человека увозили, следующий сразу занимал его место

Пациент с COVID-19 в реанимации

В реанимации (лицо пациента скрыто ретушью)

И вот в этот первый день я вызвала такси до дома, самой было страшно: все же я только из красной зоны. Я спросила у таксиста: “У вас нет маски?” 

Даже не знаю, за кого мне было тревожнее в тот момент, за себя или за него

А он еще очень крупный, как многие люди, лежащие в реанимации, и он мне говорит: “Да зачем мне маска? Я сам как коронавирус, мне ничего не сделается!” И я — правда — не могу понять его слов. Почему люди говорят про какие-то деньги, которые кто-то зарабатывает на вирусе, заговоры, “пятнадцать человек” в больницах (только в 52-й больнице сейчас около 900 пациентов с COVID-19), когда рядом — вот тут, рядом с ними, в этом здании — врачи из последних сил работают»

Нанна сама боится больниц — слишком много времени провела в них когда-то из-за проблем со здоровьем, — но за работой нет, не боится

«Я очень уважаю фотографов, снимающих в чрезвычайных обстоятельствах. Но мне всегда казалось, что особенно страшно, когда враг — невидимый, непонятный. И я думала, что я так не смогу, ни в коем случае»

Она ошиблась. Смена в красной зоне закончилась, в руках Нанны фотоаппарат с сотнями фотографий

Медсестра дает лекарства пациенту с COVID-19, обычно это смесь из антибиотиков и медицинских препаратов, применяемых для лечения малярии и ВИЧ

Подготовка к вено-венозной ЭКМО пациенту на ИВЛ с тяжелой формой пневмонии (лицо пациента скрыто ретушью)

Станислав Корзунов ждет перевода пациента из реанимации для установки ЭКМО

Все портреты врачей сделаны после их 24-часового дежурства вне красной зоны, лица зараженных коронавирусом во время процедур в реанимации заретушированы, а пациенты, снятые в палатах, официально дали разрешение на фотосъемку

Когда Нанна просила разрешение на съёмку, еще не было репортажей из больниц, никто не знал, какие требуются меры защиты и чего ждать, но она все равно согласилась

Многие врачи не хотели фотографироваться со следами от масок на лице, особенно женщины. Говорили, что «некрасивые»

Медбрат Николай Федулов

Медсестра Анна Любицкая

Медсестра Юлия Коротких	Акушер-гинеколог Илья Головченко
Зав. отделением реанимации Георгий Арболишвили	Акушер-гинеколог Ольга Поликарпова

Медсестра Маргарита Соколова

Заведующий отделением сурдологии Павел Азаров

Никто из врачей, говорит Нанна, не считает себя героем

Повторяют: «Кто-то должен делать эту работу» — и все

Томас Шуман (Юрий Безменов). "Всемирная полиция мыслей"

А по ЗП там у них что, кто знает?