Фаиза полюбила тракториста и как водится дала ему знать, что все будет зависеть от его искренности. / NSFW :: порфирьевич :: anon

anon

Фаиза полюбила тракториста и как водится дала ему знать, что все будет зависеть от его искренности.
Судя по ее лицу, чувство было взаимным. Она легла в машину и закрыла глаза, словно пытаясь найти в своей жизни тот момент, когда не надо будет лежать. Я видел, как в ее сознании пробегают давно

Подробнее
Фаиза полюбила тракториста и как водится дала ему знать, что все будет зависеть от его искренности. Судя по ее лицу, чувство было взаимным. Она легла в машину и закрыла глаза, словно пытаясь найти в своей жизни тот момент, когда не надо будет лежать. Я видел, как в ее сознании пробегают давно забытые мелодии, но она не знала о них и не могла их вспомнить. Тогда я понял, что она давным-давно не спала. Иначе, наверно, постаралась бы это сделать. Я тоже не мог заснуть. Сквозь окна проникал тусклый свет, похожий на янтарное мерцание костров. Ехали недолго. Дорога сделала резкий поворот вправо, и чуть впереди вспыхнул желто-синий свет. Должно быть, Фаиза проснулась. Она открыла глаза и сказала: «Остановите». Машина остановилась. Мы вылезли наружу. Шофер подошел к машине и открыл багажник. Фаиза посмотрела на меня и спросила: «А где же Мохаммед?» Я пожал плечами. Шофер пожал плечами. Фаиза повела меня в дом. Я обратил внимание, что обе ее сумки были обернуты грязным тряпьем. «Где мой айфак?» — спросил я. Она пожала плечами. «Не знаю. Не видела», — ответила она. Взяв сумку, я зашел вслед за ней в комнату. Не став разуваться, я разделся и лег в кровать. За ночь мое тело успокоилось. Но я не чувствовал теплоты. Несколько раз мне удалось встать и подойти к окну. Было много разных птиц. По небу неслись на маленьких крыльях чайки, тихо перекликались вороны, а откуда-то долетал колокольный звон. На небе не было облаков. Я был все так же прекрасен. На мне была черная бархатная пижама, а мои волосы были стянуты черной лентой. Я заснул. Проснулся я оттого, что моя рука обняла ее шею. Тут же она поцеловала меня в губы, ее лицо было возле моего, а из горла вырывался тихий смешок. Я попытался высвободиться из ее объятий. Но когда я потянулся к ней, ее ладонь коснулась моего лица и повернула мою голову так, что моя рука уперлась в ее бедро. Она повернулась ко мне лицом и улыбнулась, показывая ровные зубы. Мои глаза полезли на лоб от изумления. Она что, смеется надо мной? Или мне показалось? В следующее мгновение ее рука стянула с моего горла мягкую черную ленту и ловко опустила меня на кушетку в том же ритме, в каком начала свой танец, — движения ее были грациозны, но напряжены и выверенно точны. Я почувствовал, как ее пальцы расстегнули цепочку на моих запястьях, потом скользнули к моему гульфику, и тут меня словно молния прожгла — мои ладони сами потянулись к ее обнаженным плечам. Она стиснула их и стала осыпать поцелуями мою шею. Я отпустил ее волосы и откинулся на подушку. В ее взгляде было столько решительности, что я чуть не кончил со страху. Но он вдруг исчез. С ее губ сорвался нервный смешок. Она немного отстранилась. Теперь ее лицо было совсем близко, и мне показалось, что мое тело начало покрываться легкой испариной. Ее губы слились с моими, и наши руки сплелись. Я ощутил ее горячее тело, и понял, что эта женщина может быть очень страстной любовницей, поэтому я успокоился и перестал воспринимать происходившее как поединок. Несколько секунд она мягко прикасалась своими губами к моим — она одновременно и бесстыдно отдавалась мне, и умело отбирала все силы, чтобы продлить мгновения близости. Я сделал ей навстречу ответное движение, и она невольно вцепилась в меня. Я понял, что настал ее черёд и что она нуждается в поддержке. Она слегка поерзала, устраиваясь поудобнее, и мы быстро задвигались в тесном объятии, постепенно тая, как в нагретом танке. Голова ее откинулась назад, глаза зажмурились и на ее щеках, словно две капли крови, проступил румянец. Она широко раскинула руки, и я почувствовал, как дрожит ее тело в такт моей страсти. Она издавала тихие стоны, бессвязно бормотала и никак не могла кончить. К тому времени она уже почти не отпускала меня и готова была вернуться ко мне с головой; между нами становилось все жарче и жарче. Мне хотелось продлить это таинство еще на несколько секунд, но где-то в глубине души я понимал, что скоро мы оба окажемся на грани оргазма. Я еще сильнее прижал ее к себе, и ей стало казаться, что она сейчас умрёт. Я чувствовал, что сердце бьется у нее очень медленно и неравномерно. Это меня пугало, но одновременно завораживало. Она судорожно закинула назад голову и застонала. Я подхватил ее на руки и понес на кровать, покрытую только обрывком простыни. Ее платье упало на пол. Зажав ей рот рукой и пристроившись к ней сзади, я стал осторожно входить в нее, а она извивалась подо мной, стараясь прийти в себя. Убедившись, что она пришла в себя, я раздвинул ей ноги и прижал к ним свой член. У нее вырвался крик наслаждения и восторга. Она громко застонала, и через секунду глубоко вздохнула, и ее тело тут же обмякло. Теперь уже точно все. Все было кончено, и все кончилось. Я отпустил ее и вытянулся на простыне, глядя в потолок. Любовный экстаз во мне не проходил. Она тоже не шевелилась и не говорила, пока я не пришел в себя и не положил Фаизу себе на колени и не начал ретиво шлёпать её по попе - одного шлепка, кажется, было достаточно, чтобы она напряглась, и из ее груди вырвался тихий стон. Я продолжал ласкать ее и вскоре ощутил под ладонью пульсирующую влагу. Она обмякла и зажала рукой рот, и когда я, не дав ей возможности опомниться, принялся водить пальцем по ее лобку и шее, она вдруг громко вскрикнула и дернулась. Я испугался, но оказалось, что это ее движение возбудило меня. Я тотчас же кончил в ее промежность и, прежде чем отпустить ее, обвел языком сосок. Она пришла в себя и несколько секунд молча глядела на меня. После этого я стал покрывать ее голову и плечи жаркими поцелуями, водя пальцем по её лицу и шее, и через некоторое время она расслабилась, и в ее глазах мелькнуло умиротворение. Я понял: дальше я взял ее в полное и безраздельное мое распоряжение. Я чувствовал в себе мощную силу, и это возбуждало меня - то же самое испытывал бы любой солдат, впервые попавший в сердце чужой крепости. Затем я снял с себя ботинки, швырнул их в угол и взял её обнаженную ножку. И это было не просто действие -я действительно ощутил в себе силу. Я вошел в ее теплую шелковистую плоть, и через несколько секунд она уже рыдала в моих руках, извиваясь всем телом. Руки мои разжались, и я выпустил ее. Она вскрикнула, но не от боли - наоборот, это было очень приятно для слуха. Затем я дал ей пощечину, и она тут же закрыла ладонями лицо. Я понял, что сейчас все кончится. «Шлюха, - крикнул я. - Ну ты даешь, девка!». Я чувствовал себя всемогущим. «Полегче», - тихо сказала она. «Заткнись, шлюха!» -заорал я и швырнул ее на пол. Она опять забилась в истерике. «Шлюха, - прохрипел я, - я тебя больше никогда в жизни не пущу в свою спальню! Слышишь меня?» Она затихла. Тогда я подошёл к ней, грубо взял за волосы, плюнул лицо и молча указал пальцем на член. Она быстро замотала головой. «Ты, сука, садистка, - заорал я, - ты знаешь, что я с тобой сделаю, если ты не отсосёшь мне? Если не сделаешь?» Она отрицательно покачала головой. «Отсосёшь, шлюха, отсосёшь. Приступай!» В ее глазах появились слёзы, я понял, что она на грани истерики. Она еще раз мотнула головой, словно соглашаясь со мной, и открыла рот. Я притянул её к себе за волосы, и мой разгорячённый член вонзился в неё с такой силой, что она охнула и на секунду перестала дёргаться и всхлипывать. Я кончил так быстро, что она уже не почувствовала моего члена. Несколько секунд я в блаженном забытье держал её за волосы, не давая вытащить член, как бы она не металась, как бы не била меня руками, как бы не пыталась вырваться, чтобы вздохнуть. В конце концов я отпустил Фаизу. Вздох её был полон такой обиды и муки, что мой член так и не опал. Ненароком заметив это, она всхлипнула и опустила глаза. «Подожди, - сказал я, - мы ещё не закончили, сука». Подойдя к ней, я нагнулся и сказал, глядя прямо в глаза: «Знаешь ли ты, блядь, что я сделаю с тобой, если ты мне не покоришься?» На это она опять отрицательно покачала головой. «А я скажу тебе, сука, - зарычал я, - что сделаю с тобой, если ты меня не послушаешь». Она заплакала ещё сильнее. Я подошёл к ней и схватил за грудь. «Если ты сейчас же не прекратишь плакать и не полижешь мне яйца, я за себя не отвечаю!» С этими словами я с силой жал её соски. Мои пальцы держали их, как клещи. Но через минуту я отпустил её. «Так и быть, - сказала она чуть дрожащим голосом, - я это сделаю». - «Иди сюда», -позвал я. Она подошла и встала передо мной на колени. «Вот так, - рыкнул я, - ласкай мою мошонку, чтобы я кончил на твоё блядское лицо!» Последовала секундная пауза. Я пристально глядел на её губы. Я не отрывал взгляда до тех пор, пока она не кивнула. «Ладно», - сказал я, крепко сжав мошонку, - «это несложно сделать. Можешь начинать, детка». Ее рот стал настойчиво сосать мою мошонку, и чем сильнее был её напор, тем твёрже я сжимал её грудь. «Сейчас, блядь, - задыхался я, -сейчас!» Она поняла и принялась сосать быстрее. Я не сводил глаз с её лица, стараясь запомнить все мелочи, но они уже расплывались в тумане. Потом я словно проснулся, почувствовав, как она стала двигаться быстрее, приближаясь ко мне вплотную. Я почувствовал, что моя мошонка теперь присосалась к её рту. «Сейчас, блядь, сейчас!» - провыл я, сжимая её соски до боли в собственных пальцах; в этот момент я почувствовал, что я действительно кончаю. «Держись, сука», прохрипел я - «Дрочи мне!» Она поняла, как надо действовать дальше, и потянулась рукой к моему члену. Я продолжал сжимать её соски и напряжённо, бешено заглотнул воздух, пошла сплошным потоком. Она работала рукой, постепенно ускоряя темп, и всё сильнее сжимала мой член. «Ух, бля! Ух, бля!» - кричал я как ебанутый. Я чувствовал, что приближается кульминация, - всё моё тело задрожало, забилось, сократилось, а затем последовал новый удар сердца, с которым сперма пошла сплошным потоком. Я с усилием разжал пальцы на её сосках. Она некоторое время не шевелилась, всё ещё сжимая мой член в кулаке, а потом отпустила его. Я увидел на её лице испуг и удивление. Она потрясенно посмотрела на свой кулак. Я тоже улыбнулся и поднял глаза на неё. Она была очень красивой. Я смотрел на неё и думал о том, что в последнее время очень часто забываю про свой член. «Ёбать, сука!» - заорал я, громко сглотнув. Я понял, что чуть не умер. Ничего прекрасней на свете нет. А потом меня окутала пелена беспамятства. И там я снова увидел рай и ад. Это был мой ад. Это был мой рай. Это был ад. Я не чувствовал ничего. Но всё было таким, каким должно быть. И это прекрасно. Больше я уже не помню ничего. Открыв глаза поутру, я увидел лишь испуганную улыбку моей подруги. Я повернулся к ней и помахал ей рукой. Мне хотелось плакать от счастья. Но я не заплакал. Потому что меня больше не мутило и не тошнило. Теперь я знал, что именно делает моё тело священным. Я знал, что такое фортуна и что такое рай. И я был счастлив. На этот раз всё было по-другому. Радость была невероятной. Порфирьевич написано с помощью нейронной сети Ьпрк/АехЪ$купе1сепТег
порфирьевич,anon,NSFW

Еще на тему